Вооруженный мятеж Евгения Пригожина и его ЧВК «Вагнер» вернул Владимира Путина в актуальную повестку. Теперь он ежедневно в телеэфире: два обращения (экстраординарный для Кремля жанр), встречи с силовиками, выход к толпе в Дагестане, чего не было с доковидных времен. Медиаактивность президента сейчас выше, чем когда он начинал войну с Украиной или объявлял мобилизацию.

Причины понятны: пригожинский «марш справедливости» на Москву стал беспрецедентным шоком и для российского общества, и для бюрократии, и для силовиков. Это было нарушением всех неписаных правил игры и десятка законов Российской Федерации. От президента ждали реакции и разъяснений, но вместо этого Путин говорил о сплотившейся нации и подвиге бездействовавших силовиков. В целом он производил впечатление человека, далекого от реальности. Однако именно таким своеобразным образом Кремль эту самую реальность формировал. 

Fake it till you make it

Два главных столпа режима Владимира Путина — это пиар и силовики. Бунт вагнеровцев нанес удар по обоим. Контроль Кремля над информационной повесткой опасно закачался в начале мятежа, когда государственные СМИ растерянно замолкли, и информировать всех о происходящем стал восставший Пригожин через соцсети и собственную медиаимперию, которая отлично умеет использовать алгоритмы новостных агрегаторов.

Когда вагнеровцы за несколько часов заняли Ростов-на-Дону, у пропагандистской машины и руководства страны попросту не было заготовок против пригожинского нарратива. Команда по СМИ была такой: не давать картинки с мест, не публиковать заявлений «Вагнера», только официальные сообщения, которых не было. В результате Пригожин полностью управлял картиной — вся информация о продвижении исходила от него. Никто не видел колонны в 25 тысяч человек, но все про нее знали.

Кремль всерьез вступил в конкуренцию с Пригожиным за описание происходящего лишь на следующее утро, зато сразу зашел с козырей — обращения Путина. С телеэкранов президент говорил о безнадежном положении мятежников, о патриотизме и солидарности общества, о профессионализме военных. Сказанное слабо вязалось с реальностью, где силовики максимум перекапывали дороги, а граждане — запасались наличной валютой и постили мемы о мятеже. Но президентское выступление требовалось не растерянному населению, а пропагандистской машине.

Обращение задало нарратив о патриотичной нации, которая якобы не приняла мятежников, и доблестных военных, отважно выполняющих свой долг. Дальше это наперебой кинулись транслировать государственные СМИ. Для надежности нарратив дополнительно усилили вторым президентским обращением с благодарностью к сплотившемуся вокруг власти народу. Наконец, чтобы окончательно закрепить материал, Путин встретился с руководством государственных СМИ и избранными военкорами.

Все это в очередной раз подтверждает, что для российского президента есть только две картины мира: его и неправильная. Он обозначил «что произошло на самом деле», а в головах населения, в соответствии с видением начальника, картину причешет госпропаганда.

Ко вторнику методички спустили по всей медиавертикали: произошедшее — «смута», Путин — «настоящий лидер», народ — сплотился, а силовики — «в кратчайшие сроки блокировали мятежников и сделали невозможными их дальнейшие действия».

Спасли бездействием

Параллельно Путин стал латать дыры во второй опоре своего режима — силовиках. Несмотря на то, что во время мятежа они по большей части бездействовали, президент на нескольких встречах с ними рисовал совсем другую картину. Все работники силовых структур — герои и патриоты, благодаря им удалось избежать «самого худшего сценария».

В реальности дела обстояли немного иначе: вагнеровцы, не встретив никакого сопротивления, за несколько часов не просто заняли Ростов-на-Дону, а обосновались в штабе Южного округа, откуда управляется военная операция в Украине. За время мятежа колонны наемников убили 10 летчиков и не дошли до Москвы всего пару сотен километров.

По мнению Путина, подвиг силовиков состоял в том, что они удержались от соблазна перейти на сторону Пригожина. Бездействовать лучше, чем присоединиться к мятежникам. За это отличившихся поблагодарят, погибших — наградят, а Росгвардия, про которую не было ничего слышно во время мятежа, получит новую тяжелую технику.

Завершающими штрихами к путинской картине случившегося стали глухое отрицание того, что мятеж обнажил глубокие разногласия внутри силового блока, и переквалификация Пригожина из «героя Бахмута» в «коммерсанта-предателя», разворовавшего миллиарды бюджетных денег. Теперь прокуратура выяснит, сколько пригожинский «Конкорд» украл на господрядах, ЧВК вольются в структуры Минобороны, а государство попытается вернуть себе монополию на насилие.  

Главная цель этих встреч для Путина — показать силовикам, что они по-прежнему его основная опора. А заодно послать сигнал гражданским элитам: не надейтесь, силовой аппарат лоялен и подконтролен президенту.

Победители и проигравшие

Бунт Пригожина сделал видимыми управленческий кризис в российской системе власти и масштабные противоречия в российской армии. Но похоже, что никаких ответных шагов, помимо формирования правильной пропагандистской картины случившегося, Кремль предпринимать не собирается.

Путин не любит принимать решения под давлением и менять старые кадры, поэтому Шойгу и Герасимов остаются на своих местах. Недовольные ими генералы умеют читать сигналы: верховный главнокомандующий — за нынешнее руководство Минобороны и Генштаба. Последуют ли какие-то другие перестановки в военном руководстве — пока неочевидно. Сообщения о пропаже и возможном задержании генерала Суровикина, который и раньше не баловал СМИ вниманием, скорее похожи на привычные внутриведомственные разборки.

Мятеж Пригожина был во многом спровоцирован войной с Украиной. Но вряд ли события минувших выходных приведут Путина к мысли, что пора заканчивать воевать. Он главный бенефициар сценария «вечной войны».

Режим выстоял, но нанесенный мятежом ущерб никуда не делся. Может показаться, что Путину удалось справиться с последствиями бунта с помощью заговаривания проблем и раздачи наград, но на самом деле напряжение в системе никуда не делось. Репрессии и чистки, которых все теперь ждут, могут его только усилить.

Российская система управления находится в глубоком кризисе, поскольку игнорирует реальные проблемы и вместо этого занимается подстройкой реальности к картинке в голове у Путина. Этот кризис только усугубляется войной и сокращением ресурсов. Исправлять ситуацию пиаром и внушением страха перед силовиками все равно, что заделывать дыры в стенах канцелярским клеем: вроде тоже клей, но не схватывает.

• Александра Прокопенко