В Санкт-Петербурге стартовал международный экономический форум. Мероприятие, которое задумывалось как «русский Давос», становится все более локальным: от больших международных делегаций и бизнес-миссий остались редкие предприниматели, зарубежные министры послали заместителей, даже российские топы сокращают свое присутствие на ПМЭФ.

Однако гвоздь программы по-прежнему на месте — выступление Владимира Путина на встрече с зарубежным бизнесом. От его речи инвесторы и зарубежные журналисты обычно ждали экономических ориентиров, сверяли настрой лидера страны. В этом году западных журналистов на ПМЭФ не аккредитовали, а инвесторы не приехали. 

Разговоры о прибылях и инвестиционном потенциале под вино и устрицы ведутся на фоне украинского контрнаступления, обстрелов приграничных регионов РФ и гуманитарной катастрофы, связанной с разрушением Каховской ГЭС. Примерно понятно, о чем скажет Путин. Но теперь намного важнее стало то, о чем он умолчит.

Форумная локализация

Петербургский экономический форум задумывался как главная витрина российской экономики для иностранных инвесторов. Приезду иностранцев придавали большое значение, для них готовили инфраструктуру и содержательное наполнение форума — Россия показывала себя частью международного сообщества и гостеприимной хозяйкой.

Даже после аннексии Крыма в 2014 году форум остался важным международным событием. Среди его участников были Telenor Group, Royal Dutch Shell, Philips, Glencore, BP, Total, Eni и многие другие. А на роль страны-гостя, чей лидер выступал на пленарном заседании с Путиным, соглашались ведущие мировые державы. В 2017 году приезжал премьер Индии Нарендра Моди, в 2018-м — Эммануэль Макрон, в 2019-м — Си Цзиньпин.

Однако с началом российского вторжения в Украину ситуация стала стремительно ухудшаться. В первом военном 2022 году страна-гость была поскромнее — Египет, но и ее лидер ас-Сиси не приехал, а ограничился видеообращением. С Путиным на одной сцене сидел только президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, а главной сенсацией форума стала делегация афганских талибов. 

В этом году ситуация еще печальнее. Несмотря на бравурные отчеты организаторов, известно, что некоторые руководители даже российских компаний тихо не поехали в Петербург. Уровень представителей зарубежных стран и компаний, в том числе из государств Глобального Юга, к которому якобы развернулась Россия, ниже министерского, а делегации малочисленны. 

Журналистов из «недружественных» стран не аккредитовали, западные гости попросту проигнорировали приглашения. Кремль анонсировал в этом году участие в форуме президента Алжира и премьера Кубы. Страна-гость — Объединенные Арабские Эмираты, но неизвестно, сядет ли кто-то с Путиным в президиум.

О чем пойдет речь

Речь российского президента на ПМЭФ запланирована только на 16 июня, но ее содержание несложно описать уже сейчас. Путин любит сыпать цифрами, показывая свое знание деталей. Соответственно, в выступлении этого года он вряд ли удержится от бравурных сравнений российской экономики с зарубежными странами. Тем более что даже многие западные политики сомневаются в том, работают ли санкции.

Скорее всего, Путин также не преминет повторить свой прошлогодний прогноз о том, что санкции против России прежде всего бьют по самим западным странам, которые из-за этого ждет всплеск популизма и экономическая деградация. А вот экономика России, несмотря на введенные против нее 13 тысяч ограничений, растет. В первом квартале этого года ее ВВП вырос примерно на 0,6% (квартал к кварталу) и продолжает рост. То есть формально дела у нее обстоят лучше, чем, скажем, у Великобритании и ряда других развитых стран, которым МВФ в этом году прогнозирует экономический спад.

Не приходится сомневаться, что российский президент также упомянет рекордно низкую безработицу, растущие социальные выплаты и что деньги в бюджете есть.

Так как форум все-таки международный, то значительная часть выступления Путина будет касаться отношений России с миром. Здесь стоит ожидать критики в адрес западных стран, заверений, что Россию изолировать не удалось, а разворот на Восток не вынужденная необходимость, а продуманное политическое решение. Все это должно позволить российскому лидеру выглядеть образцом взвешенности и рассудительности на фоне ястребов, требующих военного положения и ядерного удара по Познани. Тем более что про все, что касается войны с Украиной, Путин уже высказался на недавней встрече с военкорами.

О чем умолчит

Бравада Путина не должна вводить в заблуждение. Значительно важнее будет то, о чем он умолчит. Например, что главный драйвер экономического роста в России 2023 года — расходы бюджета на оборону. Что военно-промышленный комплекс уже много месяцев остается лидером промышленного роста и тянет за собой всю обрабатывающую промышленность.

За первые четыре месяца 2023 года ВПК вырос сразу на четверть. На 29% выросло производство электрооборудования, на 27% — автотранспортных средств, на 23% — компьютеров и периферии, оптических и электронных изделий (сюда входят и электроника и оптика военного назначения). Внутри этих секторов некоторые группы товаров показывают взрывной рост: навигационные приборы (+60% год к году) или спецодежда (47%). Но понятно, что как только бюджет прекратит тратить на ВПК, остановится и экономический рост.

Умолчит президент и о том, что России не удалось преодолеть зависимость от импорта. Скажем, российские власти поначалу заявили, что профицит внешнеторгового баланса в апреле составил $6,8 млрд, а потом его пришлось пересмотреть до $2,3 млрд. То есть российский импорт растет куда быстрее, чем ожидалось, а доходы от экспорта — падают.

К тому же внешняя торговля России продолжает юанизироваться. Доля китайской валюты в апреле была на исторических максимумах: 23% для экспорта и 31% для импорта; доли рубля — 38% и 28%. То есть уже сейчас Россия платит за импорт в юанях чаще, чем в рублях.

Рекордно низкая безработица, которой так гордятся российские власти, прежде всего свидетельствует о том, что в России попросту не хватает работников. Среди белых воротничков традиционная нехватка кадров усилилась из-за двух волн эмиграции: после начала войны и после объявления мобилизации.

А за синих воротничков с гражданскими предприятиями конкурируют работающая в три смены оборонка, контрактная армия и стройки на новых территориях, где зарплаты доходят до 200 тысяч рублей (почти $2500) в месяц. Обычный гражданский сектор просто не в состоянии предлагать такие деньги, поэтому рабочая сила вымывается.

В результате складывается парадоксальная ситуация: экономика воюющей страны показывает признаки перегрева. Спрос растет, но внутреннее предложение товаров и услуг за ним не успевает. Поэтому растут цены, а не расширяется производство. Ответственный за инфляцию Центробанк уже рапортует, что вероятность сезонной дефляции нулевая, и готовится поднимать ставку.

Наконец, не скажет президент и о том, что, несмотря на кажущуюся бюджетную стабильность (бюджет в мае сошелся без дефицита), правительство с начала года уже накопило 3,4 трлн рублей (более $40 млрд) дефицита, а потому отчаянно борется за каждую копейку подчас в ущерб долгосрочным планам.

Объяснение министра финансов Антона Силуанова, что ретроспективный windfall tax в 300 млрд рублей с бизнеса пойдет на поддержку семей с детьми, следует читать не как стремление к социальной ответственности, а как сигнал о возможном бюджетном кризисе. На фоне снижения нефтегазовых поступлений правительство вытрясет из экономики все до копеечки.

Из той же серии отмена льгот для нефтяников при эксплуатации истощенных месторождений, на которые приходится более четверти добычи нефти в России. Мера принесет примерно 0,5 трлн рублей, но отобьет желание вкладываться в выработанные месторождения. Чем наполнять бюджет в 2024 году, подумают потом.

Самоуспокоение вместо инвестиций

Российские власти любят рассуждать на публике об устойчивости и долгосрочном росте экономики, но за последний год приучили себя мыслить короткими отрезками. Инвестор же, неважно — с Запада он или с Востока, предпочитает длинные горизонты планирования.

Чтобы иностранные инвестиции появились, нужно убедить мир в радужных перспективах России. Однако чрезмерный оптимизм Путина и его министров похож на попытки убедить не столько мифических инвесторов, сколько самих себя, что business as usual возможен и совместим даже с призывами обратить в ядерный пепел условную Познань. 

Сочетание разговоров о благоприятном экономическом климате с масштабными боевыми действиями, призывами к ядерным ударам и ЧВК, угрожающими Минобороны, — это dance macabre сигналов в глазах любого здравомыслящего инвестора, неважно, из какой он части света. Из инвестиционного форума с 25-летней историей ПМЭФ превратился в декорации для стареющего автократа, который сумел убедить себя, что все идет по плану.

• Александра Прокопенко